Мольеровским традициям была суждена долгая жизнь, они были подхвачены театральными деятелями последующих эпох. Среди них назовем Анри-Луи Лекена – актера и режиссера, работающего на французской сцене в середине XVIII века, то есть в глухую, как принято считать, пору “безрежиссерья”. Лекена мы отметим тем, что он позаботился зафиксировать свои постановочные планы, чего не делало подавляющее большинство его коллег. Перед своими постановками пьес на греко-римские и средневековые темы Лекен серьезно изучал античных историков, средневековых летописцев, археологов и этнографов. Он делал наброски костюмов и декораций. Режиссерские партитуры Лекена, пролежавшие под сукном около ста пятидесяти лет, стали достоянием читателей. Лекен, ставя пьесу, видел ее в пространстве и во времени, в беспрерывно развивающемся действии. Он стремился к тому, чтобы спектакль являл собой художественное целое - точно разработанные ключевые мизансцены сюжета, даны директивы художнику-декоратору, художнику по костюмам, руководителю миманса, дирижеру, машинисту сцены: “Во время пятой картины второго действия оркестр, играя за сценой, возвещает о начале празднества. Следует обратить внимание на то, чтобы эта музыкальная иллюстрация продолжалась не более трех минут, чтобы она начиналась совсем тихо, постепенно разрасталась и незаметно тихо стихала и становилась совсем не слышной...” Лекен как актер и режиссер придавал большое значение сценической пластике: “Душа – вот первое актера, второе – интеллект, третье – искренность и теплота исполнения, четвертое – изысканный рисунок телесных движений”. Итак, искусство режиссуры ХХ века, как и любое другое искусство, не могло возникнуть из ничего. Оно уходит своими корнями в предшествующие столетия, накопившие богатый художественный опыт и традиции, освоенные эмпирически, но почти не изученные театрами последующих эпох.
   Ставя театральное действо абсолютно любого направления нельзя забывать о главном свойстве – огромном эмоциональном воздействии на зрителя. В работе режиссера никогда нельзя забывать о действии на сцене полноценного, добавляющего друг друга ансамбля. В наше время не редкий случай возникновения на сцене дисгармонии, которая разрушает спектакль и не способна внушить эстетического наслаждения – отсутствие достойной игры партнеров (что выставляет приму выглядеть белой вороной в черной стае). Любой театр, любое драматическое действо – искусство коллективное.

Новаторство в театре

   Как говорилось выше, новаторство в искусстве – вещь капризная. Любой актер или режиссер, начинающий творить, неизбежно может столкнуться с обвинениями в повторяемости давно найденных театральных решений или находок. На самом деле театральные инновации все равно, в той или иной степени, перекликаются с опытом предшествующих поколений. Мне кажется, что главное -– желание творить, а потомки рассудят.
   Человек, придумавший принципиально что-то новое, рождается раз в сто лет, а то и более. Поэтому, лучше не помышляя о радикальных изменениях, стремиться к переосмыслению существующих форм и традиций. Что, в свою очередь, может вас привести к инновациям. Яркий пример использования в своих постановках широкого арсенала приемов, выработанных театрами многих эпох, можно наблюдать в творчестве смелого новатора В. Мейерхольда. Он, для воплощения своей режиссерской идеи, умел удивительно пользоваться различными художественными тенденциями, начиная от МХАТовского реализма и заканчивая поэтикой символизма. Ураганный темп, с которым выходили премьеры Мейерхольда, до сих пор поражают театралов. В1906 году, за пятьдесят дней было